Впервые я узнал о существовании пасеки во время своей стажировки в районной газете «Знамя труда». Той самой газеты, с которой потом оказалась связана вся моя трудовая жизнь.

Совхоз «Беларускі пчаляр» располагался рядом с одноименной деревенькой в районе деревень Ляхи, Славени и Заполье. Как видно из названия, основным видом деятельности совхоза было пчеловодство. И, на первый взгляд, этот совхоз ничем примечательным не отличался от своих собратьев на всём СССР: пасека, мехдвор, склад ГСМ и поля медоносов вокруг до самого горизонта. Если бы не одна важная особенность: работали в этом совхозе с уникальной местной породой пчел – белорусской поозёрной пчелой.

Белорусская поозёрная пчела была известна на весь Советский Союз спокойным нравом, работоспособностью и высокой продуктивностью. Краеведы рассказывали мне, что первые упоминания об этих пчёлах датируются ещё временем Витовта! Павильон «Беларуского пчаляра» был постоянным участником ВДНХ.

Распад СССР больно ударил по всей стране. Рвались экономические и производственные связи, всем предприятиям (да и простым людям) приходилось приспосабливаться к новым условиям. По всей стране открывались и закрывались различные ЧП, ОАО, ЗАО и т.д., проходили митинги и совещания по поиску путей развития в новых условиях.

Не стал исключением и совхоз «Беларускі пчаляр». На одном из таких заседаний парторг совхоза Пётр Михайлович Серенький (в коллективе просто Михалыч) выразил вотум недоверия директору совхоза, обвинив того в краже свёртка гвоздей. На глазах у всего коллектива гвозди были пересчитаны. Их оказалось 98 штук; число, согласитесь, довольно большое, а значит и кража была в особо крупном размере.

Директор совхоза с позором покинул свою должность и в результате выборов главой совхоза стал Пётр Михайлович Серенький.

«Сереньким» Пётр Михайлович был только по фамилии. Напротив, в душе у него полыхал яркими красками пожар идей, энергия указаний и контроля била непрерывным потоком, не щадя никого из окружающих. Стоило ему только приблизится к работающим, зайти в какой-нибудь цех, кабинет, то он сразу же начинал фонтанировать ценными указаниями. Попытки их выполнить приводили к полному параличу любого маломальского учреждения, будь то школьный класс, цех завода или кабинет врача.

После учёбы и армии он прибился к совхозу «Беларускі пчаляр» в качестве парторга. Видимо, кто-то наверху посчитал, что только вся мощь КПСС может как-то сдержать поток первобытной энергии Серенького. К тому же в роли парторга (вдали от производства) он сможет нанести наименьший вред совхозу.

На первом же собрании в качестве директора совхоза Михалыч выступил с полуторачасовой речью о перспективах совхоза.

Перспективы были грандиозные! В ближайшее время площадь пасеки должна была увеличится в 2-3 раза. Мёдом планировалось залить весь бывший союз и Европу. А через каких-нибудь 5-10 лет совхоз «Беларускі пчаляр» станет мировой столицей пчеловодства. Что и говорить, такие перспективы были встречены рабочим коллективом оглушительными и продолжительными овациями.

Получив от народа карт-бланш на претворение своих грандиозных планов в жизнь, первым делом Михалыч переименовал совхоз «Беларускі пчаляр» в «Сладкую жизнь». Слишком местечковым казалось ему старое название. К тому же, новое название легко переводилось на любые иностранные языки, что в будущем облегчало бы переговоры с иностранными партнёрами.

Заодно Михалыч поменял и форму собственности, посчитав ненужным и даже вредным постоянные собрания с коллективом и голосования. Только твёрдая рука руководителя могла бы привести хозяйство к процветанию. После некоторых юридических действий Акулины Евлампиевны (подобных пассам фокусника в цирке) Михалыч стал во главе ЗАО «Сладкая жизнь». Ближайшие соратники Михалыча: бухгалтер Акулина Евлампиевна Лапшина и начальник охраны Олег Сергеевич Есть вошли в состав совета директоров.

Кто же эти люди, которые составили своеобразный триумвират правления? Это те, к которым Петр Михайлович питал глубокое уважение.

Олег Сергеевич Есть был отставным военным и занимал должность начальника охраны. Фамилия Олега Сергеевича полностью отражала всю его внутреннюю сущность. Это был настоящий служака все 24 часа в сутки.

Есть что-то прекрасное и героическое в том, как военный человек молча выслушивает приказ, отвечает «Есть!», разворачивается и идёт сквозь огонь и воду, идёт, жертвуя своим здоровьем (по мере необходимости) и здоровьем своих подчинённых. Главное в том, кто отдаёт приказа, эту роль Пётр Михайлович отводил себе.

Сам же Олег Сергеевич страстно увлекался собаками. Он держал большую свору для охраны территории совхоза и постоянно рекрутировал всё новых и новых «новобранцев» во всех окрестных деревнях, обещая им бесплатное жильё (одноместную конуру) и сносное питание.

Акулина Евлампиевна, напротив, была человеком науки. Имя этой науки– «Бухгалтерский учёт». Всю свою жизнь она гениально манипулировала данными, жонглируя цифрами, и приобрела поистине колоссальный опыт в этом деле. Видя с какой лёгкостью в зарплатной ведомости 120 рублей, недоплаченных какому-нибудь механизатору, элегантно превращаются в 120 рублей премии директору ЗАО, Пётр Михайлович мысленно склонялся перед талантами Акулины Евлампиевны.

Следующим, безусловно важным делом, стало строительство нового здания управления ЗАО «Сладкая жизнь». Действительно, не вести же переговоры с иностранцами, не заключать же миллиардные сделки в старом здании управления совхоза. Вместо старой деревянной хаты с печным отоплением постепенно выросло трёхэтажное кирпичное здание, которое включало в себя не только кабинеты членов совета директоров, комнаты для переговоров, выставочные залы, но и сауну (по личной просьбе Акулины Евлампиевны) и бильярдную (по просьбе Олега Сергеевича). Михалыч же скромно ограничился тем, что отделал мрамором свой кабинет.

К сожалению, строительство обошлось в крупную сумму, поэтому постепенно пришлось расстаться с землями бывшего совхоза, мехдвором и складом ГСМ. А когда и этих денег не хватило, залезть в долги. Территория ЗАО «Сладкая жизнь» сузилась до пасеки и здания управления. Пришлось сокращать и коллектив. На торжественном открытии здания управления присутствовали все работники ЗАО «Сладкая жизнь»: Пётр Михайлович Серенький, Акулина Евлампиевна Лапшина, Олег Сергеевич Есть и Степан (разнорабочий, который чудом пережил все экономические реформы Михалыча).

Теперь ничто не мешало Михалычу начать мировую экспансию. Оставалось только увеличить сбор мёда. По расчётам Акулины Евлампиевны, увеличив получение мёда на 150% в течении 2 лет, можно было бы отдать все долги. А затем пасека стала бы приносить чистую прибыль.

К сожалению, пчёлы этот план полностью провалили (то ли из-за того, что на землях бывшего совхоза перестали сеять медоносы, то ли из-за плохого доведения до них плановых показателей).

Пришлось Михалычу, посидев ночь с подпиской журналов «Пчеловодство» за 1977 год, в совершенстве овладеть ремеслом пасечника.

Утром бодрым шагом Михалыч направился к Степану. который в это время просматривал рамки. Окинув взором раскрытый улей, рамки, ползающих пчёл, Михалыч был уже готов выдать ценные указания, как вдруг на его «указующий перст» села пчела. Немного поползав по пальцу, она вдруг резко ужалила его, и в опасной близости от лица Михалыча закружилось пчелиное подкрепление.

То что было дальше, я могу описать, как позорное отступление Михалыча. Лишь в своём кабинете он смог справиться с остатками пчелиного воинства с помощью баллончика дихлофоса.

С тех пор Михалыч больше не подходил к пасеке. Между ульями и зданием управления пролегла невидимая граница. Горе той пчеле, которая нарушала эту границу. Её тотчас окутывало облако дихлофоса, в котором она и находила свой конец. То же самое касалось любого насекомого. Бабочки, мухи, комары, стрекозы – все они получали щедрую порцию яда. Да что насекомые! Сама Акулина Евлампиевна испытала на себе действие яда, не вовремя разбудив Михалыча в кабинете. С тех пор её лицо приобрело выражение некоторой заторможенности. К счастью, это не повлияло на ясность её ума и скорость обработки бухгалтерских данных. В общем пчёлы держались на расстоянии от Михалыча, а Михалыч держался на расстоянии от пчёл.

В течение последующих нескольких лет ближайшие к зданию управления пчёлы вымерли, а мёд с пасеки стал источать слегка уловимый запах дихлофоса.

Как я уже упоминал ранее, Михалыч любил контролировать работу подчинённых. Касалось это и продажи мёда на местном рынке, поэтому иногда за прилавком стоял сам председатель ЗАО «Сладкая жизнь».

Если раньше люди довольно бойко интересовались мёдом, то после нескольких отравлений поток покупателей уменьшился, а затем и иссяк. Редкий человек, подойдя к прилавку и окинув взглядом ценники, был готов купить литр-другой мёда, но запах дихлофоса отпугивал и его. Стоило ему поинтересоваться у Михалыча, почему мёд пахнет дихлофосом, как перед ним происходила удивительная метаморфоза. Ранее спокойный, благообразный человек средних лет, стоящий за прилавком, превращался в свою полную противоположность. Его лицо наливалось кровью, речь становилась отрывистой, отчаянно жестикулируя руками, он иной раз скидывал товар прямо на землю. Покупатель уже уходил от прилавка быстрым шагом, а вслед ещё неслись обвинения и угрозы всем виноватым, начиная с пчёл и заканчивая самим покупателем.

Исчезали покупатели – исчезала прибыль. Математические способности Акулины Евлампиевны ещё могли успокоить налоговую службу, но не потребности Михалыча, ведь для мировой экспансии требовались значительные капиталовложения. Было решено провести внеочередное совещание совета директоров ЗАО «Сладкая жизнь».

С вступительным словом выступил председатель правления ЗАО «Сладкая жизнь». В нескольких простых словах, не стесняясь в выражениях, он обрисовал перед членами правления возникшую проблему и призвал к скорейшему поиску её решения. Сев на место, Михалыч выжидательно посмотрел на своих соратников, ожидая каких-либо предложений.

С предложениями было туго. Акулина Евлампиевна озвучила давно вынашиваемую идею о снижении количества сахара в зимней подкормке пчёл. Олег Сергеевич пробормотал что-то о намерении увеличить количество служебных собак и довольствие для работников службы охраны.

Всем членам триумвирата стало ясно, что эти предложения повлиять на продажи мёда не смогут. Спасительную идею подал Степан, косивший траву неподалёку от раскрытого окна кабинета Михалыча и слышавший обрывки переговоров.

Самогон!

И как эта идея не пришла в головы членам триумвирата! Ведь новый продукт имел массу плюсов по сравнению с мёдом.

Вооружившись калькулятором Акулина Евлампиевна быстро произвела необходимые подсчёты и огласила математически выверенные данные: стоимость самогона, произведённого из 1 литра мёда МНОГОКРАТНО превышает стоимость самого литра мёда.

Проблема с запахом тоже будет решена. Запах самогона перебьёт любой другой (запах дихлофоса тем более).

Рекламная компания тоже обойдётся значительно дешевле, чем раньше. Теперь не надо бегать за мамашами и рассказывать им о целебных саойствах мёда. Какой нормальный мужик откажется от дегустации нового продукта, закусив солёным огурцом.

Срок хранения практически не ограничен. И никакой кристаллизации (натуральный мёд этим грешит)!

По итогам совещания были приняты следующие решения:

Запустить производство самогона на основе мёда в кратчайшие сроки.

Уменьшить количество сахара для зимней подкормки пчёл на 20%.

Увеличить количество служебных собак до 20 и продуктовое довольствие работникам службы охраны на 10%.

Михалыч, самолично погрузив в грузовичок три бидона мёда, съездил в райисполком и привёз оттуда официальное разрешение на выпуск самогона белорусского поозерья с целью возрождения культурных и нравственных ценностей местного края. В кратчайшие сроки в одном из помещений здания управления был развёрнут мини- цех по производству самогона.

Следующий год стал поистине золотым в истории ЗАО «Сладкая жизнь». Толпы желающих приобщиться к культурным и нравственным ценностям круглосуточно осаждали территорию ЗАО. И это несмотря на то, что запах дихлофоса никуда не исчез. Напротив, после переработки мёда конечный продукт имел уже ярко выраженный запах яда.

Акулина Евлампиевна с целью экономии денежных средств внесла рацпредложение выплачивать зарплату работникам мужского пола продуктами собственного производства, что, однако было встречено в штыки Михалычем и Олегом Сергеевичем. Поэтому на «натуральную» оплату труда был переведён только Степан. После этого он перешёл на круглосуточный режим работы и оборудовал спальное место прямо в цехе.

Постепенно среди «культурологов» появились настоящие ценители благородного напитка. Медленно пригубив стакан самогона, они могли часами рассуждать о букете, вкусовых качествах, крепости или цвете. Так как ценителей становилось слишком много, то рассуждения перерастали в диспуты. Одна группа дискутирующих заявляла, что в последней выгонке явно ощущается аромат липы, другая группа стояла на лесных травах, третья – ратовала за рапс. Часто дебаты переходили в рукопашную.

В связи с ухудшением криминогенной обстановки вокруг территории ЗАО «Сладкая жизнь» количество служебных собак было увеличено до 30. Вместо ветхого деревянного забора, который давно требовал ремонта, был поставлен новый забор из металлопрофиля высотой около 3 метров.

Вот тогда-то к Михалычу приклеилось прозвище Дихлофос, а самогон производства ЗАО «Сладкая жизнь» стал называться в народе «дихлофосовкой».

Окружив пасеку трёхметровым забором Михалыч (теперь уже Дихлофос) почувствовал себя на островке спокойствия и безмятежности в окружающем его мире. Даже продажи не могли отвлечь его от руководства ЗАО, так как розлив продукции осуществлялся сразу же за забором с помощью штуцера и пластикового шланга. Пришло время реанимировать старые планы мировой экспансии, всего лишь заменив мёд «дихлофосовкой». Осталось только увеличить количество мёда, иначе самогона не хватит не то что на весь мир, но и на весь бывший союз.

В голову Дихлофоса пришла очередная блестящая идея. Он приказал Степану расписать забор с внутренней стороны цветами. По замыслу Дихлофоса изображения цветов должны были поднять патриотический дух пчёл. Они смогли бы больше работать, дальше и выше летать. Утром взору изумлённых пчёл предстали трёхметровые подсолнухи, ромашки и колокольчики.

К сожалению, дешёвая краска, которой пользовался Степан, слишком долго сохла, а ветер в островок спокойствия и безмятежности практически не проникал из-за высокого забора, поэтому в течение недели пчёлы из ульев около забора вымерли.

Устав от собственных идей Дихлофос согласился на предложение Олега Сергеевича заасфальтировать всю территорию пасеки. Пасека стала напоминать военный плац, где стараниями Степана места для ульев были выделены извёсткой.

Хотя эти нововведения и не смогли повысить количество мёда (а только снизили его), они всё же радовали глаз Дихлофоса: металлический забор, скрывавший внешний мир от глаз пасечника, кислотно-яркие изображения цветов на заборе, свежий асфальт на котором ровными рядами стояли ульи. Да и количество разной мошкары сократилось в разы. Выжить на раскалённом асфальте не мог никто. Пчёлы тоже не могли выжить, поэтому после жаркого лета их количество опять сильно сократилось.

Словосочетание золотой век всего лишь метафора. В нашем случае век сжался до нескольких лет. В течение 2 – 2,5 лет количество потребителей культурных и нравственных ценностей постепенно уменьшился. Вначале один за другим ушли в другой мир истинные ценители «дихлофосовки», так называемые «сэммелье». Влед за ними потянулись на погост и остальные любители благородного напитка. С выходом на мировую арену также возникли сложности. Заграничные Иваны, Джоны и Гансы предпочитали травиться уже проверенными напитками и приобщаться к своим культурным и нравственным ценностям. В какой-то жёлтой газетёнке промелькнуло сообщение о том, что Госдеп США пригрозил санкциями ЗАО «Сладкая жизнь» за распространение химического оружия.

Начинался закат ЗАО «Сладкая жизнь». Теперь, когда самогон перестал продаваться, руководство ЗАО вновь обратилось к мёду как основной продукции предприятия. Судорожно генерируя и осуществляя одни гениальные мысли за другими, руководство ЗАО «Сладкая жизнь» лишь приближало конец предприятия.

Так, например, провальной оказалась идея поселить в опустевших ульях пчёл юго-восточной породы. По слухам, они давали до 120 кг мёда с улья. Дихлофос почти уже договорился с одним пасечником, державшим таких пчёл, но, узнав, что придётся за это отдавать две трети выкачанного мёда, от этой идеи отказался. Было и много других попыток, дававших только противоположный эффект при их осуществлении.

Последней гениальной идеей было предложение Акулины Евлампиевны полностью отменить зимнюю подкормку пчёл. Если пчёлы не хотят собирать больше мёда, нужно заставить их делать это. Каждая пчелиная семья, которая соберёт менее 40 кг мёда, будет лишена подкормки на зиму. Для доведения этой информации до пчёл по всей пасеке были развешаны плакаты примерно такого содержания: «От каждого улья по способностям, каждому улью по труду!», «Здесь трутни не нужны!» и т.д. Не знаю поняли ли пчёлы то, что требовал от них триумвират, но ту последнюю зиму из них не пережил никто. Больше о пасеке Дихлофоса я ничего не слышал.

За несколько лет до выхода на пенсию я посетил те края, когда писал статью о возросшем туристическом потенциале нашего района. Жители деревни успешно пережили развал совхоза. Кто-то фермерствовал на бывших полях «Беларуского пчаляра», кто-то подался в город, были и такие, которые открыли агроусадьбы. Туристы со всей страны съезжаются посмотреть на храмы и замки, расположенные поблизости. К их услугам мини-гостиницы, агроусадьбы, где усталых охотников за хорошими фотографиями для инстаграмма всегда ждут вкусный ужин и мягкая кровать.

На месте ЗАО «Сладкая жизнь» теперь раскинулась автостоянка «Хрустальный гараж», где любой приезжий и местный житель может оставить на хранение своё авто. Владеет автостоянкой уже знакомый Вам Дихлофос вместе с Акулиной Евлампиевной и Олегом Сергеевичем. В их рекламном буклете написано: «Только на автостоянке Хрустальный гараж с Вашим авто будут обращаться, как с хрустальным сосудом!».

Степан, к сожалению, не пережил последний год существования ЗАО «Сладкая жизнь». Круглосуточный график работы и оплата натуральным продуктом подорвали его здоровье.

По четвергам после сауны приняв 100 грамм самогона из старых запасов, Дихлофос любит отдохнуть на крыльце здания управления. Окинув взором забор с выцветшими рисунками цветов, поле бывшей пасеки, покрытое потрескавшимся асфальтом и свежими разметками для машино-мест, он предаётся размышлениям о своём былом успехе и клянёт последними словами местную породу пчёл: «Неблагодарные попались. Чуть до разорения не довели. И что я только для них не делал...». Полусонным подбрехиванием вторят ему служебные собаки, облюбовавшие бывшие ульи в роли конур.

Вот и подходит к концу моя история о пасеке Дихлофоса. Чтобы у внимательного читателя не осталось ощущения печали и меланхолии, спешу сообщить, что уникальная белорусская поозёрная порода пчёл не ушла в историю. На протяжении последних 20 лет существования ЗАО «Сладкая жизнь» многочисленные рои пчёл оседали на пасеках соседних деревень. Оседали и проживали свои маленькие жизни в согласии с миром, радовали пасечников высокими урожаями мёда. Поэтому сейчас окрестные деревни стали называться Сладкие Ляхи, Медовые Славени и Ульи Заполья.